Революционеры поневоле
Дима пришел в мой офис по рекомендации: говорили, что, несмотря
на возраст, он был талантливым программистом. Целый месяц я наблюдал за
этим вечно невыспавшимся, помятым, зевающим и вечно опаздывающим
на планерки типом. Через месяц у меня окончательно созрело решение гнать
его в шею. И вот ровно в тот момент, когда я уже был готов дать команду
в кадры, он постучал ко мне в кабинет и флегматично, даже не
поздоровавшись, произнес: «Я тут вам программку написал. Думаю,
пригодится».
«Программка» не просто пригодилась — автоматизированная система
управления экономическими деловыми играми буквально выбросила компанию
на новый качественный уровень.
Присмотревшись пристальнее к поколению таких вот «невыспавшихся дим»,
я открыл для себя феномен, который Ричард Флорида назвал «креативным
классом» и единственной социальной группой, способной обеспечить
конкурентоспособность нации в эпоху экономики знаний и инновационного
развития мира.
Описывая специфику современного соперничества, ученые всего мира
сошлись во мнении, что в XXI веке будет лидировать та страна, которая
воплотит инновационное изобретение, позволяющее производить коммерчески
состоятельные идеи для частного сектора. На практике это значит, что
для конкурентного выживания Россия должна превратиться в комфортный
«инкубатор» для таких вот непривычных и пугающих «дим».
И вот тут — внимание: нарождающаяся вместе с новым поколением культура
творческого индивидуализма глубоко враждебна культуре вертикали власти.
«Они что там, идиоты все? Собрали талантливую молодежь, хотят, чтобы мы
решали инновационные задачи, и при этом орут: «Сидеть на жопе ровно!» —
так оценил один из моих собеседников то, что происходило летом
на Селигере, где на так называемую «инновационную смену» собрали
талантливых ребят.
«Сидеть на жопе ровно» современная молодежь точно не собирается. У них
в мозгах зашиты уже совсем другие ментальные модели! Их моральный
и поведенческий кодекс можно суммировать примерно так: индивидуальность
(как самоутверждение через собственное оригинальное дело), меритократия
(когда в людях ценятся таланты, неординарность, а не «папы» и связи),
личный успех. Деньги для них, естественно, тоже важны, но не как
показатель статуса, а оценка их способностей. Должности — вторичны, вот
собственная уникальность (что внешне проявляется, например, в прическах,
серьге в ухе или в одежде) — абсолютно важна.
Я не знаю ни одну страну мира, где бы новая креативная культура
вызывала восторг у власти и бизнес-сообщества. «Пасти белок» намного
сложнее, чем построить конвейер Форда при всей его инновационности 100
лет тому назад. Сегодня власть пытается купить молодежь. Отчасти это
работает: Селигер, обещание карьерного роста, мелкий подкуп недорогими
гаджетами и прочими штучками пока позволяют загонять их тысячами
в автобусы и устраивать шоу всероссийской лояльности молодых людей
власти.
Но когда та же самая молодежь поймет, что сама власть и созданная ею
система являются непреодолимым препятствием на пути ее самореализации,
она взорвет эту систему изнутри. При этом я очень сомневаюсь, что нашей
власти хватит ума пойти на уступки новой креативной культуре, еще более
радикальной в своем стремлении к свободе, чем традиционные демократии.
Боюсь, для начала наша «суверенная демократия» довыдавливает из страны
самую талантливую молодежь, а потом займется «усмирением» оставшихся. Но
от взрыва это не спасет.
newtimes.ru
|
